ХОРОШО ЛИ БЫТЬ БЕЛОЙ ВОРОНОЙ?

Белая ворона — это слово у людей вызывает вполне определенные ассоциации: странное, непохожее на других создание, совершает трудно объяснимые поступки. Никто его не любит, все гонят, одно слово — неудачник. Белой вороной никто быть не хочет. Когда я в последний раз по делам зашел в зоопарковский сектор птиц, заведующая между делом спросила: «А на нашу белую ворону не хотите взглянуть?».

В обширной клетке сидела белоснежная птица с ангельской внешностью, голубыми глазами и нежно розовым клювом. Перья на затылке были соединены в подобие маленького хохолка. При нашем появлении неземное создание широко разинуло ярко розовую пасть и издало нежный воркующий звук. Э-э-э, да это еще птенец, слеток! Получив от Елены Алексеевны изрядную порцию «хлеба насущного», птичка позволила себя погладить и мирно уселась у меня на руке. Добрая, спокойная, не чета своим диким черно-серым собратьям, устраивающим скандалы по всякому поводу, а еще охотнее без него. Даже голос гораздо нежнее, тише и на карканье похож весьма условно. А главное — очень чистоплотная. Могу свидетельствовать, как человек, лечивший и державший дома нескольких покалеченных воронят, — даже привыкнув к домашнему содержанию, они постоянно ищут выход своей деструктивной энергии и применение своему недюжинному уму. При этом умудряются изгадить и поломать не только все вокруг, но и собственное оперение.

«Вот такое чудо живет у нас!» — Елена Алексеевна улыбается и чешет птенцу пузико. «Очень общительная, уже всех передразнивает, может, даже говорить научится!». Да, в домашних условиях она бы выглядела не хуже какаду или другого крупного экзота.

Альбиносы — генетически аномальные особи, лишенные пигмента-меланина в коже и ее образованиях, встречаются практически у всех видов птиц. Погибают в природе они гораздо чаще нормально окрашенных сородичей. И дело тут не только в белой окраске — они более ослаблены физически и подвержены различным болезням. Кроме того, им гораздо труднее найти пару для размножения.

Среди городских птиц альбиносов обычно больше: и выжить легче, и плотность сородичей выше, легче партнера найти. Да и не очень хорошая экология среды может стимулировать появление мутаций.

Чисто белые вороны, галки, воробьи, голуби или кряквы встречаются и здесь довольно редко. Обычно на глаза попадаются так называемые «частичные» альбиносы: то воробей с белыми крыльями пролетит, то ворона или галка с белым пятном на оперении. У ЦПКО осенью встречаются кряковые селезни, у которых вместо узенького белого ошейника огромное пятно на всю грудь. Там же можно увидеть уток с сильным высветлением окраски до песочно-желтого тона — это тоже частичный альбинизм.

Встречается и полная противоположность альбиносов — меланисты. У них, наоборот, избыток черного пигмента. Например, черная пантера — меланистическая форма обыкновенного леопарда. В Западной Европе и на Дальнем Востоке все вороны — черные, без серой жилетки. Одни орнитологи выделяют их в отдельный вид, другие — в подвид, третьи называют просто меланистической формой. В том же зоопарке мне показали абсолютно черного селезня обыкновенной кряквы. А на городских прудах нет-нет, да и встретится частичный меланист — селезень или утка с темно-бурым корпусом. У таких птиц к тому же встречаются большие белые пятна на груди или боках — пегаши! Полу-меланисты, полу-альбиносы. В общем, чехарда какая-то с этой антропогенной средой.

Как я говорил, природа весьма жестока к мутантам. А человек? Он на протяжении тысячелетий собирал и скрещивал таких уродцев. Вот и появились на свет куры-леггорны, белые мясные гуси и утки, пегие коровы, декоративные птички и зверюшки всевозможных фантастических расцветок. Матери-природе они не нужны, зато очень радуют человеческий глаз.

Сергей Коузов