НЕгадкие утята

Как выглядят лебеди, представляют все — очень красивая редкая белая птица, постоянный персонаж сказок, поэм и стихов. Но подавляющее большинство людей имеет представление о них очень приблизительное, в основном именно по этим самым сказкам и поэмам.

Вот наглядный пример: апрель, едем мы с приятелем—орнитологом в автобусе на наш стационар на берегу Финского залива. «Смотрите, смотрите!», — закричала одна из пассажирок и уставилась в окно. На залитом талой водой лугу отдыхала стая лебедей. Птиц пятьдесят, не меньше.

«Ух ты, гуси! Как много-то!» — загомонил весь автобус.
Мой друг—правдолюб, не выдержал: «Да вы что?! Это же лебеди-кликуны!».
«Ты бы еще павлины сказал!», — громогласно отозвался чей-то ядовитый голос. «У меня на дворе десяток таких же, белых, на ферме покупал. Племенной гусь!».

Тысячи лебедей

Простим неосведомленность некоторых граждан и уточним — лебеди бывают не только белые, а белые гуси, действительно, в дикой природе встречаются. В тундре Северной Америки и на острове Врангеля.

В Европе этих птиц можно встретить только в зоопарках и музеях. Настоящих лебедей от гусей отличают не только более крупные размеры и более длинная шея (более чем в два раза), но и наличие уздечки — оголенной кожи между глазом и краем клюва, окрашенной обычно в желтый, красный или черный цвет.

Лебедей в мире семь видов: черный — в Австралии, черношейный — в Южной Америке; три вида в Евразии — лебедь-шипун, лебедь-кликун и тундряной лебедь, и два вида в Северной Америке — американский тундряной лебедь и лебедь-трубач, который еще недавно был на грани полного исчезновения. Как видно из названия, первые два вида далеко не белой окраски, но это — далекая экзотика.

В наших краях можно встретить все три евразийских вида. Лебедь-кликун — крупная птица, весом до 12 кг. Для нее характерен громкий трубный голос и большое желтое ромбовидное пятно на черном клюве (без шишки). Шею этот лебедь держит почти прямо. На гнездовье — это осторожная и консервативная птица, очень болезненно относится к беспокойству со стороны людей. Заняв водоем, кликуны также не терпят соседства других водоплавающих птиц. Преследуют и изгоняют не только других лебедей и гусей, но часто даже уток и чаек. Гнездо строится обычно на мелководье и хорошо спрятано в тростниках.
Тундряной лебедь по форме тела, посадке на воде, окраске и голосу весьма похож на кликуна. Основное отличие — он значительно меньше (6-8 кг) и желтое пятно на клюве занимает гораздо меньшую площадь. Как следует из названия, он — житель северных тундр и бывает у нас только на пролете, вместе с кликуном. Если кто-то захочет увидеть многотысячные стаи тех и других, лучше это делать в конце апреля — начале мая на Невской губе или на Ладоге, в бухте Петрокрепость.

Крылатый цветок лотоса

Лебедь-шипун — самый крупный и нарядный. Клюв красный, с черной шишкой у основания, шею держит S-образно изогнутой, крылья обычно слегка приподняты над спиной. В брачной позе самец поднимает их гораздо выше и сильно распушает перья, которые образуют подобие короны. Изогнутая шея вместе с головой как бы тонет в кружеве перьев. Не птица, а гигантский цветок лотоса! В такой позе самец ухаживает за самкой, преследует ее и вступает в бой с самцами-конкурентами. Мне доводилось видеть на Финском заливе, как отдельные самцы в такой позе развивали скорость на короткой дистанции до 10 км/час.
А вот голос у шипуна подкачал — это тихое шипение и хрюкание. Далеко ему до громкоголосого кликуна. Зато на лету крылья шипуна издают приглушенный ритмичный звон.

Сейчас лебедь-шипун широко распространен от Западной Европы до Дальнего Востока. Но истинной его родиной являются евразийские субтропики — водоемы южных степей и полупустынь. Считается, что крестоносцы, побывав в Византии и на Арабском Востоке, были поражены красотой этой птицы и стали привозить ее в Европу для украшения королевских и княжеских прудов, а также как элитную охотничью птицу.

В 70-х — начале 80-х годов отдельные особи залетали на Финский залив. И, наконец, с 1987 года лебедь-шипун начал гнездиться на островах Финского залива, две пары даже загнездились на карьерах под Кингисеппом.

Сейчас на тех участках побережья Финского залива, где мы обычно ведем исследования, это обычная гнездящаяся птица. Ежегодно мы находим от двадцати до семидесяти гнезд.

Лебедь — друг человека

Сразу после появления в наших краях, лебедь-шипун проявил себя как более коммуникабельная и демократичная птица, нежели осторожный и агрессивный кликун. Шипуны совершенно не боятся людей, гнездятся недалеко от населенных пунктов и мест, где регулярно бывают туристы и рыбаки. Соседство уток, чаек, гусей и других лебедей наших шипунов в ярость не приводит. Часто на небольших островках среди колонии чаек гнезда лебедей находятся на расстоянии 5-10 метров друг от друга, образуя групповые поселения.
И гнезд лебедь-шипун особо не прячет. Иногда гнездится в тростниках, как и лебедь-кликун, но на островах обычно где попало: среди низкой травы, на открытых каменистых или галечных косах — мол, смотрите на меня, любуйтесь! Видимо несколько веков жизни в Европе сказались: на Каспии и в Казахстане дикие лебеди-шипуны ведут себя совсем по-другому — осторожнее и агрессивнее. В местах гнездования у нас лебедь-шипун появляется очень рано — в марте. Еще кругом до горизонта лед, только у островков маленькие полоски первых полыней, а лебеди уже тут как тут. Самцы распушаются, как цветки лотоса и плавают вокруг самок. А то один вдруг разбежится по воде, взлетит и начинает кружиться в синем мартовском небе над своей избранницей.

Со звоном крыльев разгонится на вираже и, буквально касаясь ноздреватого льда, спикирует и снова уходит вверх. Звон крыльев частый, густой — птица в этот момент сильно смахивает на взлетающий аэробус. Самочкам, судя по всему, это очень нравится. Настроение им не портят даже злые и агрессивные кликуны, всегда охочие до драки.

Обманул сказочник

В подобных утехах быстро протекает весеннее время. Во второй половине апреля из прошлогоднего тростника и травы начинают строить гнездо. Иногда его сооружают целиком из высохших водорослей, веток шиповника или другого материала. В гнезде шипунов от двух до восьми яиц. Откладывает самка по одному яйцу в день и садится высиживать, как все выводковые птицы, после откладки последнего, чтобы все птенцы вылупились одновременно. Высиживает долгие 40 дней, уходя покормиться лишь утром и вечером. Самец все это время рядом, на воде, охраняет от непрошеных гостей, подает сигналы об опасности. Если гнезда нескольких самок рядом, то и самцы плавают группой, на расстоянии 10-20 метров друг от друга.

После кормежки заботливая мамаша долго поправляет гнездо, переворачивает яйца и следит, не откатилось ли из лунки какое-либо яйцо. Иногда в родительском рвении закатывает в гнездо ближайшие округлые, похожие на яйца камушки, и усердно насиживает их вместе с кладкой. Одна из самок, за которой мы наблюдали, затащила в гнездо пустую бутылку водки. Интересно, какой по ее мнению должен был вылупиться сынок?
Обычно птенцы вылупляются дружно, в течение суток. Перед вылуплением птенец в яйце начинает стучать клювом и пересвистываться с матерью. Еще сутки-другие самка сидит с ними в гнезде, сушит и обогревает. Питаются птенцы в это время остатками желточного мешка, втянувшимися при вылуплении в брюшную полость. Если перевернуть такого суточного птенца, то на животике можно увидеть под кожей округлую припухлость — это желточный мешок — стратегический запас.

Через двое суток птенцы крепко встают на ноги и бодро шлепают за матерью на воду. Они в это время светло-серые, очень симпатичные,пушистые и совсем непохожие на гадких утят — обманул уважаемый сказочник Андерсен!

«Охота» на лебедей

Кроме взрослых размножающихся птиц у наших островов все лето держатся годовалые лебеди из прошлогодних выводков. Весной они прилетают с зимовки семейными группами с родителями и выделяются остатками первого серого наряда. К июню эти птицы становятся чисто белыми. Родители приступают к гнездостроению, а годовалые подростки объединяются в шайки и ведут безалаберный образ жизни, кочуя по прибрежной акватории. Самцы меряются силами и гоняются за прекрасным полом: одну не догнал — начинает охмурять другую. Видимо, брачные пары начинают образовываться именно в это время. Некоторые молодые самки даже откладывают яйца, но гнезд не строят и не насиживают, а просто забывают яйцо на прибрежном песке.
К середине июля все холостяки объединяются — до сотни особей. В это время у них выпадают маховые перья и нелетающие птицы держатся в открытом море в нескольких километрах от берега, обычно у рифов или песчаных мелей. Подплывешь в штиль к такому скоплению, и кажется, что это огромные хлопья снега плавают до горизонта по сияющему водному зеркалу. А ближайший островок или просто скопление торчащих из воды камней бывает целиком осыпано огромными белыми перьями.
В это время лебедей обычно ловят и кольцуют. От лодки птицы спасаются вплавь — бегут смешно, как курицы, шлепая по воде перепончатыми лапами. Если от преследования не избавиться, то лебедь ныряет. Никогда бы не поверил, что такая махина на это способна, если бы сам не видел! По морфологии он — поверхностный собиратель растительной пищи. И вот преследуемая птица тяжело перекувыркивается и, напряженно работая лапами, начинает медленно погружаться, сильно смахивая не то на Титаник, не то на подводный ракетный атомоход. И вот только круги расходятся по воде, а внизу, на глубине двух-трех метров смутно белеет пятно. Глушим мотор и ждем, когда у птицы кончится запас воздуха. Вот оно — аварийное всплытие: поднявшийся лебедь распластывается по воде, вытянув шею.

Думает, что спрятался. В тростнике или осоке это пройдет, а в открытом море — не очень.

После кольцевания, шипящий, как змея, и громко, по-поросячьи, хрюкающий белоснежный красавец драпает к своим, долго, по-утиному передергивает хвостом и крыльями, чистится — прическу и костюмчик в порядок приводит.

В засаде

В этом году мы, как обычно, вели учет и наблюдение, перемещаясь от одного острова к другому. Была середина июня. Тихой белой ночью мы подплывали к самому крупному острову. Это почти целый квадратный километр каменистых гряд, лугов, песчаных дюн и тростниковых крепей, изрезанных бухточками и внутренними озерами. В ясном небе со звоном проходили стайки гоголей — селезни, покинув самок, собирались к местам линьки. Уже издалека мы увидели нескольких самцов лебедей, настороженно рассматривавших лодку и подававших тревожные сигналы.

Мы долго прикидывали, где бы незаметно пристать и тихо пройти к месту лагеря, чтобы не поднять самок с гнезд. Приглядывались, лавировали и все равно не угадали: кроме тучи горланящих серебристых чаек, взлетевших из колонии, прямо в десяти метрах от нас из-за камней с громким хлопаньем белоснежных крыльев на воду сорвалась красавица-лебедушка. Так и есть — за камнями в невысокой траве огромное гнездо, а в нем три пушистых птенца. Уже бойкие, при виде нас попытались удрать, наверное, уже сутки, как вылупились.
А кругом — чаячьи гнезда. Серебристая чайка — птица серьезная, чужих птенцов может забить до смерти. Переловили мы пушистиков, усадили в гнездо — все равно норовят улизнуть. Родители рядом, в тридцати метрах, плавают и тревожно хрюкают. Собрали птенцов в гнезде в кучу, слегка присыпали сухой травой, придержали руками, даже чуть придавили — негодяйчики успокоились. И теперь сами быстро удираем с лодкой за ближайший плес. Наспех ее привязываем и тихо, как мыши, по высоченным тростникам с рюкзаками к биваку. Это единственное место на острове, где нас с трех сторон от птиц закрывают кусты рябины, шиповника и тростник. Вокруг этого места обычно никто не гнездится.
Сидим у костра, наслаждаемся своей незаметностью, ужином и белой ночью на море. Море тихое, прозрачное, чайки летают как над стеклом, вдалеке на камнях сидят большие бакланы, даже тюлень к ним за кампанию вылез и забавно чешется ластом, множество всякой другой интересной живности. В общем, красота! А главное, нас никто не видит, и мы никому не мешаем. В этом сладостном убеждении мы и заснули.

Злющая царевна-лебедь

Рано утром мы проснулись от чьего-то наглого громогласного щебетанья — в метре от палатки обосновалась птичка камышовка-барсучок. Микроскопическая пичуга недовольно дергала хвостиком, прыгала по веткам шиповника, бросала нехорошие взгляды и горланила, казалось, нам назло. Протерев глаза, мы обнаружили еще одного наблюдателя.

В тридцати метрах с той стороны поросли шиповника высунулась лебединая голова и стала с любопытством разглядывать нас под разными углами. Изучала она нас долго, с чисто английской невозмутимостью: как мы умывались, завтракали и готовились к работе. При нашем подходе лебедь поднялась во весь рост, прикрыла крыльями гнездо и, высоко подняв гордо изогнутую шею, зашипела. Мы даже опешили. Вместо сказочной царевны — злющая очковая кобра. Причем явно сходить с гнезда не хочет, даже выпады раскрытым клювом в нашу сторону делает. А удары лебединых клювов и крыльев — штука очень болезненная. Говорят, опытный самец метким ударом может нокаутировать лису.
Погипнотизировав нас змеиным взглядом, самка с видом ворчливой кондукторши отошла в сторону. Изучаем: в гнезде три бодрых птенца и два яйца еще без проклевов, живые, внутри свистят и щелкают. Жаль бедных — после вылупления большей части выводка самка сидит обычно еще сутки, затем уводит выводок, бросая тех, кто еще не выклюнулся или не встал на ноги.

Учеты пошли своим чередом, всего не расскажешь. Лебединых гнезд было много и располагались они зачастую очень своеобразно. В большинств шло вылупление птенцов. Вернулись мы в лагерь на закате усталые, но очень довольные собой. Лебединая голова из-за шиповника смотрела уже менее сердито, и даже самец камышовки-барсучка, казалось, встретил нас, как старых друзей, и весь вечер услаждал наш слух своими руладами.

Еще два дня лебединая голова торчала из-за шиповника и изучала наш быт. Мы старались появляться в лагере только к ночи. На третий день утром в ближайшей заводи уже плавала вся молодая семья, пять бойких пушистых комочков активно щипали и щелоктили клювиками все вокруг. Да, молодец, лебедушка, три дня просидела и всех дождалась, обсушила и вывела на воду.

Найденыши едут в зоопарк

В другом гнезде птенцам повезло меньше. В конце большого острова у каменистой гряды — маленький островок-спутник, камни, заросшие редким тростником — приют небольшой колонии серебристых чаек. В последний день утром в бинокль мы увидели сход семьи шипунов. Самка с четырьмя маленькими птенцами выбралась из зарослей под бдительную охрану самца. До островка мы добрались только через час, и, подплывая, увидели, как в низкорослый тростник спикировала ворона. Через несколько секунд она была поднята на крыло серебристыми чайками и с позором изгнана. Все равно, дурной признак.
В оставленном лебедином гнезде жалобно попискивало проклюнутое остывающее яйцо. В траве рядом забился мокрый птенец с раненой головой, — не зря тут ворона крутилась. По всему видно, этих бедняг не дождались и бросили. В лотке гнезда скорлупа и эмбриональные оболочки, оставшиеся от старших птенцов. В природе им не выжить, без матери либо намокнут и переохладятся, либо насмерть забьют чайки или вороны.

Наше совещание было недолгим — надо везти их в зоопарк, пусть вырастут в неволе, зато живые и здоровые. Быстро сворачиваем лагерь, в одну из сумок набиваем травы, кладем бутылку-грелку с теплой водой и наших найденышей. Раненый птенец обсох и начал бодро пересвистываться с тем, что в яйце. А у второго из дырки в скорлупе один клюв торчит, нахально посвистывает и скорлупой хрустит, но дальше ковырять отверстие не хочет, мол, мне и так хорошо.

Новорожденные дебоширы

Уже в автобусе открыли сумку и ахнули: нет яйца, одни скорлупки, посередине — новорожденный, мокрый, смешной, огромными перепончатыми лапами болтает и к теплой бутылке жмется. К концу путешествия оба взбодрившихся братца устроили форменный дебош — горланили и стучали клювами по стенкам сумки на весь автобус. Они постоянно высовывали головы и пытались выбраться из сумки, приводя в восторг пассажиров:
«Ой, какие крупные, симпатяшки! Кто же это?».

«Племенные гусята! На ферме брали», — таинственно отвечали мы, вспомнив о весеннем споре.

Приехав домой, мы накормили наших постояльцев. Два маленьких оболтуса поначалу пытались щипать и глотать все, до чего могли дотянуться — карандаши, обложки книг, бумагу, наши руки. И только через полчаса, методом проб и ошибок поняли, что еда — это мотыль,
клевер и вареное яйцо. Искупавшись в ванной и промокнув до ушей, они тщательно обсушились в коробке под настольной лампой и отправились изучать квартиру. Сдесантировали со стола и прошлепали в комнату, где подвергли тщательному обследованию мирно дрыхнувшего ангорского кота Антона. Разбуженный благородный дон Антуан, сделав брезгливую гримасу, удалился на шкаф, подальше от странных невиданных существ. Спустился он только тогда, когда мы унесли их в зоопарк. Теперь наши подопечные живут там. Доброго им здоровья! Растите большими и красивыми!

Сергей Коузов и Анна Кравчук